Автор: Ф. Н. Плевако

"Стареющая мать, чувствуя охлаждение мужа, вступила в борьбу с этим обстоятельством. При постоянных переездах с места на место, из деревни то в Петербург, то в Москву, то в Тулу, ребенок нигде не может остаться, освоиться, а супруги между тем - поминутно в перебранках из-за чувства. Сцены ревности начинают наполнять жизнь Битмидов. Мать доходит до подозрений к дочери и, бросив мужа, а с ним и всех детей первого брака, сама уезжает в Варшаву. Проходят дни и годы, а она даже и не подумает о судьбе детей, не поинтересуется ими.

В одиночестве, около выросшей в девушку Паши, Битмид-отчим действительно стал мечтать о других отношениях. Но когда от стал высказывать их, в девушке заговорил нравственный инстинкт. Ей страшно стало от предложения и невозможно долее оставаться у отчима. Ласки, которые она считала за отцовские, оказались ласками мужчины-искателя; дом, который она принимала за родной, стал чужим. Нить порвалась. Мать далеко... Бездомная сирота ушла из дому. Но куда, к кому?.. Вот вопрос.

В Москве была подруга по школе. Она - к ней. Там ее приютили и ввели в кружок, доселе ею неведанный. Целая кучка молодежи живут, не ссорясь, читают, учатся. Ни сцен ее бывшего очага, ни плотоядных инстинктов она не видит. Ее потянуло сюда. Здесь на нее ласково взглянул Байрашевский, выдававшийся над прочими знанием, обстоятельностью. Бездомное существо, зверек, у которого нет пристанища, дорого ценит привет. Она привязалась к нему со всем жаром первого увлечения..."

Довольно. Что это? Варианты ответа:

1. Сценарий телесериала в стиле "Петербургских тайн".
2. Малоизвестное литературное произведение.
3. Мемуары разночинца.

Ничего подобного. Это речь в защиту Прасковьи Качки, обвиняемой в предумышленном убийстве, произнесенная Федором Плевако 23 марта 1880 года в Московском окружном суде с участием присяжных заседателей.

Я вот о чем подумал. Это может показаться странным, но оттого, что в России не стало судов присяжных, пострадал, прежде всего, русский язык. Потому что в хорошем им владении не стало рациональной необходимости. Представляете, как было бы здорово, если бы вся та огромная толпа юристов, что уже работает, и не меньшая толпа юристов будущих, что сейчас учится, изучала риторику не потому, что она стоит в учебном плане, а потому, что без нее - никак. И говорила бы красиво... Ах! Но это так. Ремарка.

Я впервые вычитал о Плевако у Пикуля в "Миниатюрах". Валентин Саввич, как известно, был большим любителем исторических анекдотов и один из них касался как раз этого знаменитейшего в свое время адвоката. Итак. К Плевако приходит купец и просит его отмазать от суда, подкрепляя свою просьбу словами "Стань отцом родным". Далее следует диалог.

- Отцом не стану. А аванс возьму.

- А что это такое - аванс?

- Аванс - это как задаток. Только в три раза больше.

Имел место быть такой диалог, или его придумал Пикуль - я не знаю. Знаю только, что Плевако вовсю отрывался с обиранием клиентов богатых, но частенько бросал все ради защиты клиентов бедных. Многие его речи стали классикой. Почти всегда - без подготовки. Почти всегда - удивительно эмоциональные. Почти всегда - успешные. Иногда - очень краткие. Как, например, вот такая.

Судили священника. Набедокурил он славно. Вина была доказана. Сам подсудимый во всем сознался. Поднялся Плевако.

"Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грехи".

Священника оправдали.

Избранные речи Федора Плевако собраны в той книжке, о которой я, вроде как, собирался писать.

Стоит ли читать. Да.
Стоит ли покупать. Да.

Денис Шумаков