На южной окраине Пскова, за дамбой, перекрывшей течение реки Мирожи, на территории частного сектора городской застройки стоит церковь Успения Богородицы в Бутырках. Существующий храм построен в 1777 г. на месте несохранившейся церкви XVII в., которую по преданию возвели на деньги казаков, несших службу в Пскове. Возможно, что происхождение храма было иным. Успенская церковь стоит на небольшом возвышении в центре площади, от которой отходят шесть улиц и переулков, очевидно, существовавших столетиями. Одна из них носит название Бутырской. Бутырками в России, согласно словарю Даля, называли часть поселения, отделенную от основного населенного пункта, а конкретно - подгородные слободы в Москве, Рязани и других городах Замосковного края. Бутырская слобода под Псковом могла появиться только после его присоединения к Москве, а в конце XVI века в Бутырках были поселены стрельцы.

О псковских стрельцах мы знаем чрезвычайно мало, как, впрочем, и о стрельцах вообще. Будучи людьми служилыми, стрельцы находились под управлением Стрелецкого приказа, подчиняясь последнему по всем сколь-нибудь существенным вопросам. Стрельцы не платили основных налогов, поэтому их поселения именовались слободами (свободными от налогов) и не описывались писцами. Все документы, где отражалась жизнь стрелецких слобод, уходили в Москву и хранились там в архиве Стрелецкого приказа. Но во время стрелецкого восстания в Москве в мае 1682 г. Стрелецкий приказ был разграблен и сожжен, а его архив полностью погиб. Поэтому любое известие о жизни стрельцов для нас на вес золота. Мы лишь отчасти затронем особую тему об участии стрельцов в военных действиях. Попытаемся реконструировать жизнь стрельцов в системе средневекового города - в данном случае Пскова.

Стрелецкое войско в России было организовано в 1550 г. на основе отрядов пищальников. Московские стрельцы жили в особых слободах со своими семьями, несли постоянную караульно-полицейскую службу, а в свободное от службы время занимались промыслами и торговлей. В Пскове стрельцы впервые упоминаются в 1581 г., когда они принимали участие в обороне города от войск Батория. Тогда 20 сентября на сторону врага перебежал некий стрелец Игнаш, "и подкопы сказал", то есть выдал направления "слухов", заложенных псковичами для противодействия вражеским подкопам1.


Трудно сказать, существовала ли в то время Бутырская слобода, или она возникла позднее. Но в 1609 г. стрельцы уже жили за Мирожей, в Бутырках. Именно тогда они впервые становятся важной силой в социально-политической борьбе, развернувшейся в отрезанном от остальной России Пскове. После пожара 15 мая 1609 г. стрельцы вместе с псковичами "начаша чюжая имения грабити" и взяли под свой контроль город. Но уже 18 августа после убийства гостя Алексея Хозина стрельцы были выдворены из псковской крепости, и до весны 1610 г. "во град их не пущали". Позднее в стрелецкой слободе разместились войска авантюриста Лисовского, служившего "тушинскому вору".

Таким образом, обнаруживается важная черта сосуществования псковичей посадских людей и стрельцов. Стрельцы - это, безусловно, часть русского общества, более того, абсолютно необходимая в жизни крупного города. Основная обязанность стрельцов состояла в караульной и гарнизонной службе в Москве и других городах страны, участие в военных походах. Стрельцы проверяли въезжающих в город, охраняли башни, стены, арсенал, в ночное время патрулировали улицы. Кроме того, они строили и чинили крепости, сопровождали казенные деньги и запасы, тушили пожары.

Караульная служба в мирное время была не очень обременительной: в 1667 г., например, четыре псковских приказа (полка) заступали в караул на два дня, сменяя друг друга поочередно, через каждые шесть дней. В свободное от службы время стрельцы занимались торговлей и промыслами. Привилегии стрельцов были настолько ощутимыми, что многие посадские люди искали возможности попасть в их ряды. До закрепощения сделать это было несложно, а вот после 1649 г. - лишь в порядке исключения, например, по причине разорения. В 1678 г. писцы Пскова отметили двор бобыля Кирилки Васильева, который "ныне от бедности стал в стрельцы"2.

Численность населения стрелецкой слободы в Бутырках можно определить лишь приблизительно. Дело в том, что стрельцы жили и в дворах на территории собственно города Пскова, но таких было немного: по данным 1678 г. в пределах крепости насчитывалось лишь 59 стрелецких дворов. Основная масса стрельцов жила на территории слобод. В сметных списках служилых людей учитывались все боеспособные члены стрелецких семей, включая "детей, братью, племянников, приимышей, захребетников". До середины XVII в. численность псковских стрельцов, видимо, не превышала 1300 человек. Но после начала войн с Польшей в 1654 г. и особенно со Швецией в 1656 г. стрелецкий гарнизон был увеличен до 1880 человек. К 1687 г. численность стрельцов в Пскове достигла своего предела, составив 2322 человека, из которых 348 были еще недорослями, не поспевшими в службу3. Поскольку не все стрельцы имели семьи, а часть стрелецких семей проживала в городе, численность населения Бутырской слободы можно определить приблизительно в 4 тыс. чел. Если учесть, что в городе Пскове проживало не более 12 тыс. чел., и считать стрелецкую слободу частью Пскова, то получается, что стрельцы составляли около 25 % населения города.

Располагая временем, свободным от службы, стрельцы широко разворачивали торгово-промышленную деятельность. Заниматься торговлей стрельцам было удобно еще и потому, что они были освобождены от посадского тягла, то есть, живя и торгуя на территории города, не платили основную массу налогов. При возникновении гражданских исков до 12 рублей стрельцы не платили судебных пошлин. Если стрелец не выплачивал в срок занятые деньги, он избегал кабалы, и долги вычитались из его жалованья. Стрельцам, таким образом, было чрезвычайно удобно заниматься мелкой торговлей, и они составляли мощную конкуренцию посадским людям. Правда, стрельцам было запрещено осуществлять крупно оптовые операции, и если стрелец покупал на посаде амбары и лавки, его ждали неприятности - торговые помещения заставляли продавать посадским людям, а его самого могли запросто исключить из состава стрелецкого полка.

Посадские люди засыпали правительство челобитными с жалобами на привилегии стрельцов, которые вместо службы сидят в лавках. Так, в марте 1696 г., накануне второго азовского похода, псковский земский староста Кирилл Ильин изложил недовольство посадской общины местными стрельцами. ":Псковские стрельцы Иванова полку Кокошкина Михейка Петров, Першка Порозов, Гаврилка Пахомов торгуют и промышляют их посадцким всяким торговым промыслом, и в лавках сидят, и построены у них свои товарные анбары, и тем своим торговым промыслом чинят их братье, посадцким людем в их посадцких торговых промыслах великую помешку, а в их де в Земскую избу с тех своих промыслов тягла и десятые деньги и никаких податей не дают"4. По царскому указу от 23 марта трех стрельцов было велено отдать в посад, "а вместо их приписать в стрельцы их братью стрелецких детей".


Само место стрелецкой слободы подталкивало стрельцов к осознанию своего особого положения в составе города. Первоначально стрельцы вербовались из местного посадского населения, но после закрепощения и сыска беглых 1651-52 гг. обособились в практически замкнутое сословие, пополнявшееся путем естественного воспроизводства. Сыновья стрельцов, как правило, шли в стрельцы. Жизнь вооруженной, хорошо организованной массы в отдельных слободах чем-то напоминала быт позднейших военных поселений. Часть стрельцов, особенно во время войны, отсутствовала. Тяготы полувоенного быта формировали у стрельцов почти наследственные качества взаимовыручки и спаянности.

Правительство всегда настороженно относилось к стрельцам, и, прекрасно осознавая свою силу, стрельцы были готовы отстаивать свои права. Особенно ярко это проявилось во время восстания в Москве 15-17 мая 1682 г., когда стрельцы, умело управляемые Милославскими, фактически осуществили дворцовый переворот, посадив на трон сразу двух царей - братьев Ивана и Петра, и приведя к власти царевну Софью. Отголоски московского восстания разнеслись по всей стране. Так, в мае 1682 г. в Псково-Печерском монастыре появился странный монах, объявивший, что на самом деле он стрелец московского полка Пушечникова. Стрелец Сенька пришел в Псков, "чтоб наговорить во Пскове стрельцов и казаков, чтоб побить дворян всех, а на Москве побить бояр всех на Семен день. А как де бояр всех побьют, и чернь обладает, и после де того побьют царицу Наталью Кирилловну и царя Петра Алексеевича"5.

Восстание на Семен день (1 сентября) организовать не удалось; начальник Стрелецкого приказа князь Хованский был казнен в августе 1682 г. и с мятежными стрельцами быстро расправились. Поскольку слухи в народе и, в частности, среди дворян распространялись стремительно, уже осенью осмелевшие дворяне стали всячески угрожать стрельцам. 19 октября 1682 г. во время сыска во владениях Елизаровского монастыря помещик Ногин, залепив пощечину стрельцу Пашке Фирсову, заявил ему, что "прислана великих государей грамота во Псков, велено вашу братью, псковских стрельцов, рубить во Пскове в пень:". Ногин был пытан и наказан кнутом за попытку внести смуту в отношения с "надворной пехотой", как после восстания 1682 г. именовали стрельцов.

Стрельцы в ответ проявляли не меньшую дерзость. В их среде тоже не всегда было единство. Во-первых, среди стрельцов распространялось старообрядчество, и многие из них были настроены весьма критически к "никонианской" церкви. Так, 10 апреля 1683 г. стрелец Сидор Антипов "бранясь пьянским обычаем" с причтом церкви Воскресенья со Стадища, заявил им, что если "учнут по городу у церквей в колаколы хто звонить не в указные часы, и мы де тех людей бить и сечь учнем:". Разумеется, ни о каком атеизме стрельцов в данном случае говорить не приходится, но их антиклерикальный настрой очевиден.

Сильны были противоречия и между рядовыми стрельцами и начальством - десятниками и пятидесятниками. Стрелецкое начальство, пользуясь своим привилегированным положением, попросту наживалось за счет рядовых стрельцов. Стрельцы, конечно, не отваживались на открытый протест, как в 1682 г., но дерзость их переходила всяческие границы. 15 апреля 1683 г. сотник Устин Рудаков и пятидесятник Сидор Насонов стояли на карауле у Петровских ворот (на пересечении современных улиц К. Маркса и Свердлова). В это время мимо их караула шел пьяный стрелец их же приказа Евтифей Игнатьев, который "бранил ево, пятидесятника, и называл ворами пятидесятников и говорил непристойные слова, что де вы пятидесятники будете наперед на копьях:"6. Конечно, и оскорбивший священников Сидор Антипов, и угрожавший своим офицерам Евтифей Игнатьев были биты кнутом. Недовольство псковских стрельцов во второй половине XVII в. так и не приняло организованные формы.


Несмотря на закрепощение, многие крестьяне уходили от помещиков и на свой страх и риск становились стрельцами. Нужда в бойцах во время войны 1654-67 гг. заставляла правительство смотреть сквозь пальцы на беглых. Псковские стрельцы принимали участие во многих боевых операциях русско-польской войны. Так, в 1654 г. 500 псковских стрельцов во главе с Ермолаем Ломановым принимали участие в успешном походе на Лужу (современная Лудза в Латвии), проходившем с 24 сентября по 20 ноября7. Летом 1660 г. псковские стрельцы в составе армии Хованского воевали в Белоруссии, и понесли тяжелые потери в неудачном сражении под Ляховичами 18 июня, где в плен попал командовавший русской пехотой князь Щербатый8.

На свои заслуги и заслуги своих предков ссылались стрельцы при возникновении разного рода конфликтных ситуаций, подобных той, что приключилась со стрельцом Андреем Залосенским. В 1691 г. псковский помещик Семен Гаврилович Харламов позвал стрельца к себе на двор и напоил допьяна. Стрелец в челобитной писал: ":напоя, привел в Приказную полату, и велел говорить, будто я, Андрюшка, его семенов крестьянский сын:"9. Незадачливый стрелец был отдан помещику в крестьянство с женою и с детьми. Лишь через два года Андрею удалось подать челобитную, в которой он писал, что даже отец его не жил в крестьянстве за Харламовым и не давал ему на себя крепостей.

Неся в Пскове стрелецкую службу, его отец, пройдя с боями Белоруссию и Прибалтику, погиб в июне 1660 г. под Ляховичами. Сам Андрей начал служить во время второго похода на Чигирин в 1679 г., затем участвовал в одном из крымских походов. Исход дела был благоприятным для стрельца: его вернули из крепостной неволи согласно царскому указу от 8 февраля 1683 г. Указ гласил: ":из московских стрелецких полков и иных городов полков стрельцов помещиковых и вотчинниковых беглых людей и крестьян по суду и по сыску и по крепостям отдавать не велено, потому что служили нам, государям, многие годы, а иные ранены, и то они заслужили своею кровью:"10.

В популярной литературе со времен издания романа А. Толстого "Петр Первый" получило распространение мнение о том, что стрелецкие полки не обладали необходимыми боевыми навыками и были расформированы после восстания 1698 г. Это ничем не подкрепленное суждение до сих пор доминирует даже в научно-популярных исследованиях. Между тем, все последние годы своего существования псковские стрелецкие полки провели в боях на театре военных действий. Оба псковских полка под командованием Юрия Вестова и Даниила Загоскина участвовали в осаде и штурме Дерпта и Нарвы в 1704 г. Более того, поскольку в солдатские полки добровольцы шли неохотно, правительство организовало новые наборы в стрельцы в 1701-1703 гг. В Пскове в 1703 г. были набраны новые стрелецкие полки Башмакова и Руха, которые после взятия Дерпта в 1704 г. были переформированы в солдатские полки дерптского гарнизона11.

Изменилась и жизнь стрелецкой слободы. По мере заполнения солдатских полков новобранцами, как правило, не имевшими семьи, бывшие стрельцы выбывали из строя по ранениям или старости. Бутырская слобода стала обыкновенной пригородной слободкой Пскова, но местные предания навсегда связали ее историю со стрельцами.

Аракчеев В.А.