Сейчас - когда я пишу эти строки - на дворе поздняя осень. Все, что связывает меня с удивительным миром теснее всего, далеко-далеко. И я могу говорить о лесе без конца.

Не я придумал, что жизнь человеческая состоит из сезонов - и вообще, и каждый ее год. Да и прожив совсем немного лет, я не могу еще говорить о весне или осени своей жизни - но, черт побери! Как хорошо чувствуется эта связь с сезонами каждый день и каждую минуту.

Я знаю себя зимнего - тихого и затаившегося, живущего простыми рефлексами и элементарным интеллектом. Душа спит и видит сны. Я не могу сказать, о чем они - эти сны. Они теплые и грустные... Я очень люблю зимнюю тишину - с ней не может стишиниться ни что другое. Это даже не тишина - это безмолвие. Оно кругом - даже в самых суетливых уголках моей шумной души становится безмолвно. А еще - зимой душа становится белой. Пушистый снег засыпает ее. И на этом аккуратно выбеленном и еще холодном холсте я совсем скоро начну пробовать кисти...

Живопись начинается весной. Пожалуй, трудно подобрать более точное слово для того, что происходит весной, чем слово "живопись". Все кругом оживает - и в этой ожившей детской непосредственности это Все ни разу не боится наносить быстрые и открытые мазки самыми разными красками. Весна пишет на холсте души мокрым снегом и запахом земли, изумрудной зеленью и рубиновыми березовыми почками, высасывающим глаза и душу небом и фантастическим солнцем...

Весной я возвращаюсь в лес. Весной я снова встаю на одно колено на еще чуть влажный подзол, припорошенный сосновой хвоей, и склоняю голову. И лес тоже встречает меня с непокрытой головой - он наденет свою зеленую шапку почти сразу после того, как его кровь, его слезы станут моей кровью и моими слезами. Весной я пью березовый сок, обнимаю березы и часто плачу вместе с ними. И всякий раз березы наплакивают мне разное. Иногда это горькие слезы - у мудрых деревьев бывают свои мудрые беды. Иногда - это грустные и печальные слезы. Их обычно бывает немного - березы не печалятся весной. А больше всего бывает слез восторга. Подаренных мне без грусти и корысти. И я всегда разделяю с лесом и весной этот тихий восторг. Я пью чистые капли счастья - и их хватает мне на целый год. И еще остается. Я чувствую, как прозрачность березового сока заполняет меня год за годом все больше. Я чувствую, что с каждым годом мне все проще и приятнее становится приходить в лес - он быстро принимает меня за своего. И прозрачный холод березового сока способен растопить любой лед - так алмаз разрезает стекло. И в замерзшей душе начинается ледоход...

Лес... Мой самый старый друг и учитель... Хранитель моих традиций... Принявший и по доброму похоронившей целую кучу моих глупостей и вовремя и удачно поддержавший ростки чистого и прекрасного, появлявшиеся в разное время в моей душе. Знающий все мои надежды и научивший меня всему, что мне дорого в этой жизни... Каждую весну возрождающий мою надежду. И очень часто - моя последняя надежда...

Чистый весенний лес... Придет время - и ты познакомишься с моими детьми и внуками - так, как когда-то познакомился с моими предками и со мной. Ты станешь их главным учителем и воспитателем - я буду просто помогать тебе, трепетно соприкасаясь с твоей мудростью.

Чистый весенний лес... Ты стал для меня выражением всего, к чему без оглядки и страха можно стремиться в этой жизни. Удивительным смыслом наполнено все, что связано с тобой. Березовый сок и молодое солнце, отдохнувший мох и первый грибной запах на руках. Дорога к тебе и дорога от тебя.


Весной ко мне возвращается мой единственный Бог - Бог Долготы Дорог. Бог небесного по льняному. И я снова не сижу на месте. Я никогда не знаю, куда приведут меня мои новые дороги, каждая из которых берет начало в весне - в весне природы и весне души. То, куда приходишь, зависит не только от того, куда идешь. Это зависит и от того, с кем и как идешь. О чем разговариваешь в пути, о чем мечтаешь и думаешь. Зависит от того, что несешь с собой и с чем готов расстаться...